Все мы немного манкурты

В: Несмотря на все проблемы, коллективу удалось воплотить спектакль "Баллада о манкурте" по мотивам романа Чингиза Айтматова "И дольше века длится день", и он будет показан российскому зрителю в Санкт-Петербурге, на фестивале "Балтийский дом". Это сложный спектакль таджикского режиссера Барзу Абдураззакова, постановки которого иногда вызывают неоднозначную реакцию. Как его восприняла местная публика?

М. Г.: Мой опыт говорит о том, что фестивальные спектакли, которые очень сложны в плане режиссуры и техники, в которых есть сюжетные и смысловые переплетения, тем более, современная обработка - такие спектакли наша публика воспринимает не без труда. Был случай, когда "Балладу о манкурте" отменили, потому что почти никто не купил билеты. Конечно, у людей много вопросов: почему так мрачно, почему тут куски из Шекспира, что все это значит? Но я думаю, репертуар должен быть разным, и легкие вещи, комедии, а также классические постановки не должны исключать в нем экспериментальных спектаклей. Зрителя нужно воспитывать, а не только развлекать.

В: В основе произведения лежат полулегендарные сведения о манкуртах - так называли рабов, которые выживали в изощренных пытках, но лишались памяти и самосознания из-за травмирования головного мозга, в общем, среднеазиатский вариант зомби. На ваш взгляд, эта тема историческая или она актуальна и сейчас?

М. Г.: Тема манкуртизации на сто процентов актуальна сейчас. Она была актуальна и в эпоху жуань-жуаней, и в сталинский период - оба эти времени представлены в спектакле - но и сейчас тоже актуальна. Разумеется, нынче никто не надевает пленным на голову верблюжье вымя, которое должно высохнуть под солнцем и обратить рост волос вспять. Сейчас для манкуртизации используются СМИ, рынок, культура. Манкурт в спектакле не узнает свою мать. Так разве не манкурты дети, которые сейчас отказываются от своих родителей, от семейных ценностей? Кто-то как Павлик Марозов, а кто-то просто хамит и не находит времени для мам и пап. А взять политические конфликты и информационные войны, когда даже очевидцам событий могут внедрить в сознание совершенно другую картину, оценку происходящего! Помню, были статьи о том, как Россия напала на Грузию. Это смешно? Смешно. Но сообщали такое, и люди верили именно в такую трактовку. Отсюда и манкурты, и в нашем спектакле современная манкуртизация тоже отражена.

Еще одна проблема - снижающийся уровень знаний, отказ от своей истории. Школьников спрашивают в эксперименте, какой завоеватель был агрессивнее, Наполеон или Бонапарт, и они начинают отвечать на этот вопрос, гадать, кто-то говорит, что Бонапарт был очень злым, а Наполеон еще туда-сюда... Но дело даже не в образовании. Происходит просто перезагрузка сознания, и это делается очень аккуратно.

Режиссер потому и вставил в "Манкурта" сцену убийства Дездемоны, когда учитель Абдулатип, расстрелянный пионерами, узнающими, что он был в плену и не застрелился там по приказу Сталина, метафорически оживает и разыгрывает с женой сценку из Шекспира. Ведь Отелло любил ее, но из-за какого-то платка всю свою любовь он забыл. Этот "платок" - информационная уловка, орудие манкуртизации.

B: А кто жуань-жиани нашего времени, кто сейчас делает из людей таких существ?

М. Г.: Это сложный вопрос. Мы можем думать, что это правительства, или транснациональные корпорации, или еще кто-то. Но стоит обратить внимание, что в какой-то степени мы все немного манкурты, поскольку очень управляемы погоней за новинками, апгрейдами, управляемы рынком, рекламой, социальными сетями. Мы ведь легко поддаемся этому, сами подыгрываем.

B: И как быть?

М. Г.: Об этом наш спектакль. Искусство показывает, что человек должен полагаться на совесть как на голос Бога, должен помнить свою мать и ее заботу. Тогда он не будет манкуртом.

B: Хорошо, что актеры верят в искусство, тем более, как я слышал, зарплата тут у вас - пять тысяч сомов (примерно 4900 рублей), это правда?

М. Г.: Так и есть. Здесь остаются энтузиасты, поскольку зарплатой то, что мы получаем, назвать нельзя. Вообще, положение Русского драмтеатра сильно подкосилось. Года два назад у нас был в репертуаре 51 спектакль, был поставлен практически весь Шекспир, было впервые за многие годы объявление "все билеты проданы ". Потом руководство театра вступило в конфликт с чиновниками, а чиновники долго не могли определиться с государственной политикой...

B: Звучал и национальный вопрос? Это ведь тогда, в 2013 году, тут были скандалы из-за афиш на русском языке?

М. Г.: Да, эти баннеры всегда висели на фасаде, а по закону о рекламе фирменные названия произведений переводить на другой язык не нужно, тем более, что по Конституции русский имеет статус официального. Да и трудно некоторые названия переводить, например - "Любовь придумали русские" - никак не звучит на киргизском языке. Мэрия пошла на конфликт, тогда артисты театра вместе с директором вышли на улицу и помешали демонтажу этих баннеров. Все эти и другие склоки привели к тому, что сейчас в театре пустовато. С новым главным режиссером мы стараемся поднять старые спектакли, а на создание новых финансирования нет и не будет, скорее всего.

B: Это общая тенденция или именно у вашего театра такие беды?

М. Г.: Любому театру сейчас не легко, но Театр оперы и балета, например, ремонтируется, там реставрируются костюмы, и Киргизский театр драмы лучше финансируется, там вообще сделан потрясающий ремонт. Наш же театр был признан не просто старым, а находящимся в аварийном состоянии. В последний раз капитальный ремонт здесь проводили в 1985 году. Мы, конечно, чувствуем свою заброшенность. Министр культуры появляется на представлениях крайне редко, сайта нет, в фестивалях участвуем только благодаря усилиям российской стороны, а молодые актеры, естественно, задумываются о том, чтобы уезжать, и многие уезжают.

B: Я был сначала удивлен тем, что в театре не работает гардероб, но, замерзнув в зале, понял, что верхнюю одежду просто ни к чему куда-то сдавать. Ваш театр не начинается с вешалки...

М. Г.: Да, отопления нет. Одно время в зал с потолка и вовсе капала вода. У нас даже был спектакль про нас самих под названием "Театру конец". Политики и чиновники тогда не пришли. Наши требования не услышали. Ничем не помогли, зато ввели мораторий на звание народного артиста.

B: В таких условиях поединок искусства и манкуртизации затруднен дополнительными факторами, не правда ли?

М. Г.: Увы, это так. Хотя и хочется надеяться на лучшее.